Перед вами заметки, которые я делала по мере чтения книги Сергея Довлатова "Заповедник" — сюжет, цитаты, впечатления, факты биографии и драматической судьбы крупнейшего русского писателя XX века.

Довлатов — любовь с первой строчки.
Довлатов — улыбка со второй страницы. Улыбка, которую невозможно обратно "сложить". Она расползается, расползается и переходит в хохот. Кто-то умудряется видеть чёрное там, где светло, заскучать там, где гениально. Кто-то и леса за деревьями не видит. Довлатову к этому не привыкать. У него великолепное чувство юмора.
Довлатов — виртуозное владение языком. Как метко, тонко, вкусно он пишет!
Довлатов — это жизнь, боль, грусть, ум и талант. Может быть немного циничный. Откуда ж взяться розовым очкам, когда жизнь столько била?
Пришла к Довлатову со стороны "Заповедника". Выбирала то, что знаю и люблю — Пушкинский заповедник, на фоне которого и происходит действие автобиографической повести. Слог Довлатова, его харизму полюбила с первой строчки. Прочитала залпом. Всё близко, понятно и отзывается в душе.
"Заповедник" — маленькая книжка, но в каждом предложении — опыт, в каждой строчке — содержание, любовь и ни капли осуждения ни к кому.
Довлатов — это про любовь... Любовь к родине, женщине, человеку, своему делу.

"...Не люблю я восторженных созерцателей. И не очень доверяю их восторгам. Я думаю, любовь к берёзам торжествует за счёт любви к человеку. И развивается как суррогат патриотизма".

Кратко о сюжете

Главного героя повести зовут Борис Алиханов (хотя понятно, что автор рассказывает о себе). Ему 30 лет. Свободный художник. 10 лет пишет рассказы, которые не печатают. Безденежье, долги, семейные ссоры — нелёгкая жизнь диссидента. Зарабатывает репортёрством. Есть бывшая жена и дочь. 1,5 года назад развёлся, но отношений с супругой не прервал. Жена страстно стремиться эмигрировать в Америку и тянет с собой мужа. Он не соглашается:

"Мой язык, мой народ, моя безумная страна..."

В попытках собраться с мыслями, сменить обстановку и заработать герой приезжает на лето в Пушкинский заповедник в Псковской области. Состояние жизненного тупика и опустошённости — всепоглощающее. Шутя вслух, внутри страшно страдает. Пока в силах — вида не показывает. Когда уже не в силах — уходит в глубокий запой.
По форме "Заповедник" — зарисовки из жизни. Автор описывает события своей биографии, место, в котором оказался, людей. Рассказывает, как познакомился с женой и как с ней расстаётся.

Довлатов о Пушкине

В заповеднике герой устраивается работать экскурсоводом. Довлатов, действительно, два лета работал в Пушкинских горах. Разумеется, он хорошо водит экскурсии, выделяется из своих "собратьев" "свободной манерой изложения". Подготовить экскурсию, перечитав массу книг о Пушкине, для него не проблема.

Довлатову не нравилось, что из Пушкина делают истукана, а из заповедника — развлекательный "квест" для туристов, посещающих место для галочки. Повесить вместо портрета Ганнибала другой портрет, создать из обычной аллеи "Аллею Керн" — здесь норма, искусственное прихорашивание с благими намерениями. Для колорита и атмосферы.

"Чем больше я узнавал Пушкина, тем меньше хотелось рассуждать о нём. Да ещё на таком постыдном уровне".

И ещё —

"Я купил несколько тюльпанов и поднялся к могиле. У ограды фотографировались туристы. Их улыбающиеся лица показались мне отвратительными".

Как всё это знакомо! Кто не видел довольных азартных персонажей, позирующих на фоне могилы Пушкина в Святогорском монастыре в Пушкинских горах? Да и не только там...
Довлатов искренне любил и уважал Пушкина:

"Не монархист, не заговорщик, не христианин — он был только поэтом, гением и сочувствовал движению жизни в целом.

Его литература выше нравственности. Она побеждает нравственность и даже заменяет её. Его литература сродни молитве, природе...".

Гениально о гении.

Довлатов-писатель

Горько осознавать, что крупнейший писатель XX века не смог реализоваться дома. Слишком ярок, прям, непохож был на других.
В "Заповеднике" Довлатов описывает одного сочинителя — Стасика Потоцкого, у которого писательство складывалось бойко и успешно:

"В течение года ему удалось напечатать семь рассказов и повесть. Сочинения его были тривиальны, идейно полноценны, убоги. В каждом слышалось что-то знакомое. От цензуры их защищала надёжная броня литературной вторичности. Они звучали убедительно, как цитаты".

Довлатов не был литературно вторичен, не был идейно полноценен. А потому он был неугоден.
Потерял семью, потому что не мог уехать.
И всё-таки уехал, потому что не смог остаться.
А сердце не смогло без родного языка, родины. Остановилось без любви.
Друг Сергея Довлатова Игорь Ефимов об этом сказал так: "Что бы ни было написано в свидетельстве о его смерти, литературный диагноз должен быть таков: "Умер от безутешной и незаслуженной нелюбви к себе".